Во Франции не просто очередной бунт. Это глубокий кризис режима

Франция на 4 года обречена на застой

Кризис, который переживает сегодня Франция, – это не просто очередной эпизод в вечно бунтующей стране. Это глубокий кризис режима, который разрешится только при условии перехода к новой общественной системе. Но страна на несколько лет обречена на застой, прежде чем приступит к полной перестройке, которая продлится по меньшей мере целое поколение.

Вот уже несколько недель во Франции проходят чудовищные демонстрации. На автозаправочных станциях многих департаментов уже нет горючего, а в центре крупных городов скопились сотни тонн мусора.

Президенту Эммануэлю Макрону удалось навязать стране пенсионную реформу. Она не решает никаких проблем и создает множество несправедливостей. Например, люди, начавшие работать в 16 лет, смогут выйти на пенсию только при условии, что их стаж превышает величину, установленную для тех, кто начал работать в 18 лет. В стране, которая ценит равенство в правах, этот текст не должен быть принят.

Президент Макрон намеренно создал тупиковую ситуацию, из которой ни у кого нет выхода. Его правительство в течение полутора лет встречалось с профсоюзами и отклоняло все их предложения.

Он наблюдал за массовыми демонстрациями по всей стране, особенно в средних городах, не реагируя на них. Затем он и NUPES (Новый народный экологический и социальный союз) играли с календарем, чтобы депутаты не смогли проголосовать по этому тексту в первом чтении, и, наконец, он злоупотребил исключительным положением Конституции, чтобы навязать его во втором чтении.

Для этого он потребовал от своего премьер-министра, Элизабет Борн, действовать в соответствии со статьей 49-3 Конституции. Эта статья была задумана её разработчиками для особых чрезвычайных ситуаций, не связанных с данной. Нет сомнений, что Шарль де Голль и Мишель Дебре никогда бы не использовали её в подобных обстоятельствах.

Этот силовой приём является частью длинного ряда диктатов, начиная с подавления движения «Желтые жилеты» и заканчивая изоляцией здорового населения во время эпидемии Ковид-19, включая череду постановлений и злоупотреблений статьёй 49-3 (11 раз за полтора года). Даже те французы, которые были убеждены в оправданности временного ограничения своих свобод, теперь считают, что эти меры были чрезмерными.

Страна теперь расколота надвое. С одной стороны, меньше, чем одна треть населения, у которой нет проблем и которая хочет, чтобы Эммануэль Макрон позволил системе и дальше работать в их пользу. С другой стороны, более двух третей населения уже не враждуют, но испытывают одинаковую ненависть. Эта эволюция коллективных эмоций и единство, которое она вызывает, являются новыми.

Президент, как он считает, выиграл, поскольку его закон считается принятым. Однако на практике он проиграл, поскольку объединил все профсоюзы и все оппозиционные политические партии. Только члены парламента от его партии «Возрождение» (бывшая партия «Вперёд, Республика!») поддержали его, а также несколько человек от бывшей голлистской партии «Республиканцы». 8-9 французов из 10 выступают против этого текста и теперь убеждены, что исполнительной власти нет до них дела.

Республика, в истинном смысле этого слова, – это режим, который ставит общие интересы превыше всего. Разделив страну до такой степени, президент предал Республику. Демократия – это такая организация общества, при которой народу предоставлена свобода слова. Он предал и Демократию. Сейчас страна находится в тупиковой ситуации и стала неуправляемой. И никакие важные решения не могут быть приняты в ближайшие месяцы или годы.

Только обращение к народу может привести в действие демократические институты. Конституция Пятой республики предлагает несколько решений. Президент может распустить Ассамблею и назначить всеобщие выборы. Конечно, его партия в этом случае перестанет существовать. Он также мог бы назначить референдум, но, несомненно, он проиграет и в этом случае. Поэтому он ничего не будет делать и закроется в Елисейском дворце, продолжая вести праздную жизнь.

Пенсионная реформа знаменует собой провал политики Макрона: президент обещал быть выше раскола между правыми и левыми, а на деле показал, что не соответствует ни тем, ни другим.

Комментаторы задаются вопросом, почему Эммануэль Макрон добровольно загнал себя в эту ловушку? Какую цель он преследовал? На эти вопросы нет политического ответа. Но возможен экономический ответ: президент хочет продвинуть накопительные пенсии, саботируя распределительные пенсии. Возможен также и психологический ответ: он равнодушен к судьбе других, и ему нравится шокировать их (во время его первых выборов я отметил его социопатическое поведение). Если следовать этой гипотезе, то он остановится только тогда, когда полностью дискредитирует Конституцию 1958 года и наверняка станет последним президентом Пятой республики.

Политическое самоубийство Эммануэля Макрона и его желание, чтобы страна рухнула вместе с ним, скрывает очень глубокий кризис. Не случайно французы сначала избрали во главе страны агента США Николя Саркози, который уничтожил независимость Франции и нарушил результаты референдума по европейской конституции, проведя тот же текст через парламент, затем мелкого буржуа Франсуа Олланда, который превратил президентство республики в водевиль, и, наконец, инвестиционного банкира, который превратил Елисейский дворец в салон для приёма американских мультимиллиардеров. Четыре раза (Эммануэль Макрон был переизбран) французы брали на себя ответственность за это вхождение в ад. Они были убеждены, что их страна для своего возрождения нуждается не в большой личности, а всего лишь в мелких реформах.

Теперь они сталкиваются с инфляцией на продукты питания и энергоносители в 20-25%. Более чем на половине территории страны нет врачей, а больницы закрывают службы скорой помощи. Все видят, что всё идёт не так: уровень школьного образования рухнул, полиция больше не в состоянии поддерживать порядок, у судебной системы нет средств, чтобы что-то сделать на протяжении двух лет, а армия не в состоянии ответить на войну высокой интенсивности. Проблем так много, что мы не знаем даже, с чего начать.

Французы начинают понимать, что нужно не латать общественные службы, а перестроить их в свете новых реалий: информатизации средств производства и глобализации торговли. Кризис начался, по мнению одних, в 2007 году, когда парламент проголосовал за текст, который был отвергнут на референдуме, а по мнению других, в 2005 году, когда произошли беспорядки в парижских пригородах, если только не в 1990 году, когда Франция приняла участие в войне США в Персидском заливе. Тем не менее, страна не понимает, во что превратился её политический класс, и тем более политику, которую он проводит.

Эммануэль Макрон, который был избран под обещание модернизировать страну, теперь представляется тем, кто блокирует её преобразование, препятствуя возникновению нового общества.

Французы, которые в 1789 году взяли на себя инициативу по свержению старого режима и созданию современного общества, надеются взять на себя инициативу по созданию нового мира. Однако они начинают понимать, что в это же время Африка освобождается от господства французских правительств и что Россия и Китай реорганизуют международные отношения, но всё ещё очень плохо разбираются в этих вопросах.

Удивительно наблюдать их жажду новой парадигмы и страх погрузиться в насильственную революцию. Чтобы разрешить этот кризис, политическому классу достаточно было бы прислушаться к ним, как это сделал король в самом начале Революции. Но сегодня – это диалог глухих с немыми. Во время переговоров по пенсионной реформе правительство ни в чём не уступило профсоюзам. Зато вместе с парламентариями множило поправки к законам, и вместо диалога с народом вела дебаты внутри политического класса. Такая позиция закрыла все двери для мирного исхода.

Французы уже поняли бессодержательность «больших дебатов» и всякого рода «гражданских договоров». Президент Макрон уже обращался к ним с призывами. Они соглашались, но их предложения терялись в бюрократическом лабиринте. Поэтому повторить ещё раз эту красивую постановку не удастся.

В ближайшие месяцы и даже годы ничего нельзя будет сделать. Правительство больше не сможет провести через парламент ни одного закона, а чиновники в любом случае не будут ему подчиняться. Они будут складывать в кучу неудобные дела и никаких мер не предпримут. А французы больше не смогут протестовать из-за жестоких репрессий, как это уже произошло с «Желтыми жилетами».

Европейские выборы в 2024 году и муниципальные выборы в 2026 году станут возможностью ещё больше изолировать хозяина Елисейского дворца перед его уходом в 2027 году. Если, конечно, он не осознает, что единственным способом вывести страну из застоя является его отставка.

Тьерри Мейсан