Игорь Ашманов – о том, на кого и как влияет украинская пропаганда

Мне кажется, [на кого она влияет] это тот класс, который пишет в сети «платить на свидании должен тот, кому мама дала больше денег». Очень многие из этих людей, может быть, и креативные, и может, когда-нибудь они даже принесли бы пользу стране. Но сейчас это мамкины пирожки, не удаляющиеся далеко от мамкиного холодильника. И это люди, которые воспринимают вселенную как огромную службу ништяков для них. Я разговаривал с такими людьми, которые говорят «А это что за война? Уберите! Мне это не комфортно» Они все так воспринимают, что они достойны самого лучшего, им это с детства говорили. Они ничего не сделали, но они и так достойны.
Действует пропаганда не только на них, но на всех, кто начал жить в цифровом пространстве и у кого сорвало крышу, и кто использует это пространство, как наркотик для создания дофамино-эндорфиновой петли.

С утра насосаться ужасом, прийти в ярость. Это делают не только условные либерасты, но и турбо-патриоты. Либераст приходит в ярость, что «кровавый Путлер все испортил», а турбо-патриот – что «надо всех в министерстве обороны показательно расстрелять». Человек приходит в ужас, выделяет дофамин. Потом понимает, что его это не очень касается, выделяет эндорфин и успокаивается. И так несколько раз за день. Это по сути такая цифровая наркомания.
Украинцы потребляют собственные наркотики. У них нелепая, топорная пропаганда – что русские не видели унитазов и асфальта, что они гибнут миллионами… У них два слоя сознания – ритуальное и реальное. В реальность они выходят, когда надо заниматься едой, семьей и безопасностью, а ритуальное – когда разговаривают в соцсети или на трибуне. Они сначала говорят, что «мы побеждаем», потом выпадают в реальность и снова назад. У нас такой раздвоенности нет, поэтому у нас в эти фейки никто и не верит, кроме тех, кому нужно покричать в соцсетях.