Цифровые магнаты: кто они?
Автор – Наталия Баженова
Заметки о Марке Цукерберге и его империи
Недавно Марк Цукерберг объявил о переименовании Фейсбук в Мету для того, чтобы «более эффективно осуществлять свои цели и планы по вселенскому объединению людей». Тем временем, несмотря на эти бравурные речи, люди толпами бегут из Фейсбука-Меты на другие платформы, поскольку уже не понимают, за что именно могут получить очередное наказание в виде предупреждения или бана. Одним словом, маховик репрессий запущенный Марком Цукербергом, нарастает с пугающей бесконечностью, которая сегодня стала новым логотипом компании.
Недавно один известный блогер сравнил Цукерберга со взбесившимся владельцем телефонной компании, которая влезает в разговоры своих клиентов и отключает от коммуникации за неправильные с его точки зрения слова и выражения. Так что, если бы Александр Белл в свое время вел такую же политику, то его компания немедленно потерпела бы крах.
Однако надо заметить, что, в отличие от Белла, Цукерберг ровным счетом ничего не изобретал. Все, что он создал – это удобную платформу для общения. По сути – очередной сайт знакомств, который приобрел большую популярность по причине низкой конкуренции в этой сфере на тот момент.
Когда в 2004 году он, будучи студентом Гарварда, воспользовался идеей проекта Harvard Connection и запустил свой собственный сайт The Facebook, вряд ли кто-то мог предположить, что спустя несколько лет он станет полновластным диктатором огромной наднациональной империи. Сегодня «население» этой империи насчитывает свыше полутора миллиардов человек, а общая финансовая стоимость Фейсбука – более триллиона долларов.
Очевидно, что человек, обладающий таким мощным ресурсом, стремится занять высшее положение в мировой властной пирамиде.
История восхождения Цукерберга очень хорошо рассказана режиссером Дэвидом Финчером в фильме «Социальная сеть». Подобно гофмановскому студенту Бальтазару он смело вскрыл истинное нутро Крошки Цахеса нашего времени.
Как выяснилось, путь Цукерберга на вершину успеха начался с череды подлости и предательств.
Вначале он мстит отказавшей ему девушке, публикуя на нее компромат в университетской соцсети. Затем там же для повышения рейтинга устраивает сексистский конкурс, сравнив девушек с животными и предлагая всем остальным обсудить их внешние данные. Для этого он взломал систему безопасности нескольких сайтов и украл персональные данные, выставив их на всеобщее обозрение. В результате этой акции он обрушил университетский сетевой трафик и приобрел скандальную славу. Так что в итоге к нему как к опытному программисту, обратились братья Уинклвосс со своей идеей сайта. Однако проблема, которую раскрывает режиссер в этом фильме, выходит за рамки биографии Цукерберга и на самом деле касается гораздо более серьезной темы, а именно – столкновения старой и новой американских элит.
Противоборство, которое уже в 2020 году приобрело характер ожесточенной схватки. При том, что новые технократические акулы не обладают джентльменским кодексом чести и приверженностью к «фэйрплэй», культивируемых когда-то в американской элите по британскому образцу. Но при этом стремятся к неограниченной власти и контролю над обществом, пытаясь сегодня реализовать идею либертарианского патернализма в глобальном масштабе. Эта идея подразумевает, что частные лица, корпорации и общественные институты (спонсируемые этими же корпорациями) должны влиять на поведение человека и общества в целом в целях его «развития» и «корректирования». При этом критерии и методы этой политики на деле весьма сомнительны, а свобода выбора существенно ограничивается или полностью нивелируется. Так что за фасадом благих пожеланий новой технократии многие начинают видеть звериный оскал цифровой диктатуры.
После катастрофы Второй мировой войны прежняя модель государственного контроля и управления подверглась суровой критике в леволиберальной среде. Главный тезис обвинения заключался в том, что такая модель подавляет личность и ее индивидуальные права. Тогда же постмодернисты занялись разоблачением и деконструкцией негативного наследия государственной системы эпохи модерна, дойдя в своей критике до разрушения властной и ценностной иерархии, полагая, что именно в ней кроются зерна тоталитаризма.
В итоге, к концу двадцатого века стараниями постмодернистов, привычные принципы построения общества были разоблачены и дискредитированы. На смену вертикали пришла так называемая горизонтальная множественность, построенная по принципу сетевой матрицы или резомы, якобы гарантирующей максимальную индивидуальную свободу и равенство всех участников.
При этом человек стал рассматриваться как социальный конструкт и задача новых прогрессивных «пигмалионов» состоит в том, чтобы разобрать его и пересобрать заново с целью «усовершенствования». Язык в этом смысле является главным инструментом данной грандиозной пересборки, ведь с его помощью можно внушить людям новые установки, тем самым корректируя их поведение. То есть, буквально – как вы лодку назовете, так она и поплывет. Новые словари и концепты задают направление движению.
Активная реализация этой задачи началась в девяностые годы прошлого века на волне неолиберальной эйфории «конца истории», именно тогда частью элиты были взяты на вооружение и раскручены в масс-медиа леволиберальные концепты «толерантность», «политкорректность», «мультикультурализм», которые вскоре стали доминирующим политическим нарративом.
Однако очень скоро эти внешне привлекательные установки в практическом контексте человеческих отношений превратились в инструмент подавления не только агрессивного поведения, но и инакомыслия в принципе.
С появлением соцсетей и массовой мобильной компьютеризации, теоретическая задача левых интеллектуалов пересборки человека стала практически возможной. А перспектива глобальной цифровизации переводит ее в разряд безальтернативных. Цифровые магнаты, в том числе Марк Цукерберг, сегодня действуют уже открыто и все более напористо, подавляя инакомыслие в зародыше. Дело дошло до того, что лишить слова могут президента США, аргументируя свои действия частнокорпоративными интересами.
По сути, либертарианский патернализм пытается захватить контролирующие функции у государства, переведя их на наднациональный уровень, называя нейтральным словом «подталкивание» то, что на деле является ограничениями, репрессиями и цензурой. При этом эти новые либертарианцы-мутанты активно транслируют леворадикальный дискурс, от которого Айн Рэнд несомненно переворачивается в гробу.
Но все чаще возникают вопросы -кто же эти заботливые люди, решающие что нам думать, говорить и как нам действовать? Если государственный патернализм, при всех его минусах, представляет собой явную систему с четкими правилами и персональной ответственностью, а также балансом сдержек и противовесов, то сегодняшние цифровые магнаты, наградившие себя правом решать судьбы человечества, не берут на себя никакой официальной ответственности за свои действия или ограничивают ее рамками частных корпораций, деятельность которых скрыта от граждан, а бюрократическая система заключается в безапелляционной и анонимной алгоритмизации.
То есть, в дополнение к пресловутой невидимой руке рынка мы получили невидимую руку искусственного интеллекта, в справедливость решений которого мы должны поверить и подчиниться ему беспрекословно.
И если в определенных сферах массивная обработка данных и выработка быстрых решений может быть чрезвычайно полезной, то область человеческого сознания слишком сложная и эмоционально насыщенная, чтобы применять к ней механистический подход. Тем более в этой связи возникает вопрос – а у кого собственно будет кнопка управления? Левые радикалы могут и дальше рассказывать свои «резомные» сказки, но все вменяемые люди прекрасно понимают, что иерархия никуда не делась. И качество принятия решений зависит, прежде всего, от качества элит. А вот с этим сейчас во всем мире большие проблемы.
Ведь для формирования качественной элиты необходима культивация через поколения определенного набора ценностей, кодекса поведения и моральной ответственности. В этой цепочке важнейшую роль играют престижные университеты и закрытые студенческие сообщества, в которых через ступени испытаний-инициаций приобретаются крепкие связи и внутриэлитная солидарность. Именно в такой закрытый клуб мечтал вступить Марк Цукерберг, учась в Гарварде. Но быстро понял, что не сможет соответствовать определенным критериям, и решил пойти другим путем. В то же самое время его друга Эдуардо принимают в такой престижный клуб «Феникс», что означает повышение статуса и большие возможности в перспективе. Это обстоятельство вызывает зависть у Цукерберга. Он, конечно, ненавидит всех этих представителей старых родовитых американских семейств, включая братьев Уинклвосс. При этом игнорирует тот факт, что для того, чтобы стать членом элиты, братьям Уинклвосс недостаточно родиться с золотой ложкой во рту. Они упорно учатся, защищают престиж Гарварда на соревнованиях по гребле и соблюдают определенный джентльменский кодекс чести, нарушение которого внутри их круга означает позор. Покрайней мере, так было раньше. Но Дэвид Финчерв своем фильме показывает, что сегодня ситуация кардинально изменилась. Так, столкнувшись с кражей своей интеллектуальной собственности, братья Уинклвосс вначале пытаются решить вопрос напрямую с Цукербергом, но тот от них скрывается. На советы начать судебный процесс против шустрого выскочки-программиста они долгое время отвечают отказом, полагая это ниже своего достоинства. Наконец, ссылаясь на Кодекс поведения студента Гарварда, они обращаются к президенту университета – самодовольному господину, который быстро от них отмахивается, даже не понимая о каком кодексе чести идет речь.
Очевидно, в таком случае от старинных элитных образовательных учреждений остаются только красивые декорации. В то время как их внутреннее устройство рушится вместе с многовековыми традициями, что не может не сказаться на качестве властной и культурной элиты.
Не удивительно, что на их место сегодня приходят технократы-нувориши, ценностный набор которых весьма сомнителен, амбиции зашкаливают, а близость к массам в силу происхождения и контроль над коммуникациями позволяет им манипулировать общественным мнением.
В конце фильма Дэвид Финчерустами юристки компании Фейсбукс чисто английским сарказмом бросает Марку Цукербергу следующую фразу: «Ты не подлец, Марк, ты просто очень хочешь им казаться».
Но ведь во вселенной Крошки Цахеса казаться означает гораздо важнее, чем быть.
Впрочем, ребрендинг компании вряд ли введет в заблуждение людей, которые понимают истинные цели Цукерберга.
История о Марке Цукерберге и Фейсбуке. Отличие реальной истории от фильма Социальная Сеть
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
