Из блога Евгения Ройзмана
Утро в музее
5 окт, 2013
Утром на пробежку не пошёл. Простужен. А Тимофей с парнями своими приехал, и детдомовских с собой взял. А потом после пробежки Гром собрал всех и повёл в Штолле пирогами кормить. А потом они все пришли ко мне в музей мне рукой помахать, а я тут сижу работаю. Вышел, со всеми поздоровался. Показал им разные старые вещи, которыми русские крестьяне пользовались в быту. Им интересно. А потом Татьяна Николаевна целую экскурсию им провела. Очень внимательно слушают и вопросы задают.
А у нас на Детском тоже жизнь идёт. Свои проблемы. Сейчас парни поедут в кино и в зоопарк напросились. У нас там Саня был очень трудный. Весь год работал в мастерской у Самодела, закончил школу, поступил в автотехникум. А в августе перед учёбой уехал к себе в деревню, а там началась блатная жизнь – покурить, браги выпить и всё такое. И друзья вокруг. И работать никто не заставляет. И бабушка кормит. Во житуха...
А обратно вернулся, учёба началась да и в режим как-то надо вписываться. Ну, он и начал юзить. То прогуляет, то надерзит, то сбежит. Ну, в общем, всё стал делать, чтоб его выгнали и скорее в деревню. Понятно, раскусили, осадили, и понимаю, что мне надо серьёзно с ним поговорить. А что говорить в таких случаях, я даже и не знаю. И вот заехал на Детский. Арбузов да яблок завезти. Вроде всё нормально, все учатся. «Пошли-ка, – говорю, – Проводишь меня. Поговорим». И говорю ему:
– Смотри, у тебя же есть товарищи.
Отвечает гордо:
– Есть!
– Ты с ними дружишь, уважаешь, рад их видеть?
– Ну да.
– А теперь представь, что твой товарищ, которому ты доверяешь, начинает тебе врать и за спиной подлости тебе делать. Будешь ты с ним дружить?
– Нет!
– Так вот, чтоб ты понимал – ты с нами уже два года, и я тебя тоже считаю товарищем, я тебе всегда доверял, и считал, что ты вырос, и я уже могу на тебя оставлять младших; и вдруг ты, мой товарищ, за моей спиной начинаешь делать подлости и врать. Ну и что я должен тебе сказать?
Стоит, молчит.
– Саня, ты меня понял?
Опустил голову.
Ну, вроде услышал.
А на Женском задолбали проверками. Постоянно ездит ПДН, прокуратура и ещё всякие проверяющие. В последний раз, когда нашего Диму вызывали, его отозвала сторону женщина, зампрокурора, и сказала, что была комиссия по итогам прошлого года, и все отметили, что у наших девчонок всегда самая высокая посещаемость и первые по успеваемости. И поблагодарила. Дима даже растерялся, потому что официально никто нас никогда ни за что не благодарил.
Побороли
4 окт, 2013
У нас в Екатеринбурге нянечкам в детских садах разрешали устраивать своих детей в группы вне очереди. И всё бы ничего, но прокуратура – грозное государево око, надзирая свысока, усмотрела в такой практике непорядок, и обратилась в суд с требованием нянечек обуздать, дабы впредь и никому чтоб неповадно. Ленинский суд упёрся и право нянечек отстоял. Прокуратура не смирилась и обратилась в Областной. И Областной суд постановил – никаких поблажек нянечкам, только в общей очереди. Прокуратура грозно сверкнула очами и удовлетворилась.
Дело сделано. И, обратите внимание – без злого умысла.
И вдруг в детских садах не стало нянечек! Кадровый коллапс! Ну не идёт никто, и всё. И хоть ты тресни! Правильно: впахивает нянечка наравне с воспитательницей, а зарплата у неёе... 6 095 руб., со всеми надбавками! И единственный стимул идти на эту работу – была возможность устроить своего ребёнка в детский садик.
Но это прокуратуре уже неинтересно. Они смотрят, чтобы ещё опротестовать и кого ещё проверить. Полагаю, что одна из очень серьёзных проблем в стране – это изобилие проверяющих, контролирующих, регламентирующих, надзирающих и стерегущих. Слишком много на одного работающего. Вот, кстати, красивый пример из прошлой жизни. Замечательный историк Корепанов рассказал…
Дела
3 окт, 2013
Очень много работы. Вникаю. И ещё разные дела делаю. И ещё люди постоянно идут.
Парень пришёл, сирота. Воспитывался в Десятом Детдоме на Металлургов (сейчас Детдом №7). Государство по закону обязано обеспечить его жильём. Жильём его не обеспечили, и отправили в армию. Он отслужил полтора года, вернулся и устроился на работу. Между делом, пытался получить жильё. Суды выигрывал. Суды принимали решение обеспечить его жильём, и направляли соответствующую бумагу в Правительство Области. Из Правительства Области шла бумага в город – Выдайте! Из города отвечают – Выделяйте, сразу же выдадим. Возникает пауза. Потом снова обращение в суд и снова то же самое.
Парню двадцать шесть лет. Здоровенный, непьющий парень. В паспорте ни регистрации, ни прописки. Самому смешно. Работает электриком в хорошей конторе. Работает хорошо, поэтому на ситуацию все глаза закрывают. Пришёл с женой. Видно, что дружные, но детей не заводят по причине отсутствия регистрации и жилья. Конечно справимся.
А потом пришёл очень толковый молодой парень (с позиции моего возраста), предложил несколько мощных и красивых проектов, связанных с водой и очень хорошую идею по организации парков в городе. А у нас просто удачная ситуация. У нас на территории города ещё есть леса. Мало, где остались, а у нас есть. Программы эти он разрабатывал, ещё когда был министром. И у него всё расписано пошагово. Появляется откровенная возможность формировать будущее города. Будем работать.
А ещё женщина приходила с внучкой. Рассказала, что на Изоплите за школой живёт инвалид без обеих ног. У него печное отопление, а дров нету. А по работе всегда вызывает уважение, когда люди приходят за других. Я позвонил парням на Изоплит, они тут же поехали, посмотрели, говорят: там действительно беда. Я говорю: «Дров прямо сейчас привезите, дальше разберёмся». Привезли…
Понимаю
2 окт, 2013
Посмотрел журнал «Муниципальная Россия». Интересная статья главы администрации одного городского поселения по опыту взаимодействия с управляющими организациями. Название характерное: «Разрушая образ врага». К основным проблемам взаимодействия, в том числе относит: «Пассивность и патернализм населения, не воспринимающего себя, как собственника жилого многоквартирного дома и в подавляющем большинстве не желающего понимать и брать на себя груз ответственности за своё имущество...»
Безотносительно
1 окт, 2013
В Екатеринбурге, в 1826 году, в городские головы избрали Петра Яковлевича Харитонова, человека по складу мягкого и незлобливого (кто знает – владельца Кыштымских заводов и знаменитого Харитоновского особняка (Дворец Пионеров)). А Екатеринбург в те годы был горным городом и подчинялся Горной Администрации. И у горного начальника Осипова возник конфликт с городской думой. И он в течение года три раза (!) не утверждал избранного главу. Такого в Екатеринбурге ещё не бывало! И причины-то неутверждения нехитрые, как то: «неучинение выбора за малолюдством присутствия» или «за малостию собрания» и т.д. Кроме того, несколько раз выборы срывались, потому что становилось понятно очередное неутверждение. Но екатеринбуржцы были не так просты и выдвинули Харитонова в четвёртый(!) раз. И уже в силу очевидности идиотизма происходящего Осипов был вынужден Харитонова утвердить. Хохотал весь город. Через год Осипова отставили от должности. Но не из-за этой истории, а в силу неумного руководства в горном деле…
Винтик
29 сент, 2013
Посмотрел книжку С.А. Кропачёва «От лжи к покаянию. Отечественная историография о масштабах репрессий и потерях СССР в 1937-1945 годах». Хороший обзор, касающийся ещё и демографии. Тема очень тяжёлая. На сегодня достаточно точно документально установлено, что в течение 1937-1938 гг. по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 чел. Из них каждый второй был расстрелян. То есть государство на протяжении двух лет ежедневно убивало тысячу граждан. Своё государство и своих граждан. При этом надо понимать, что в лагерях тоже выжили не все. Полагаю, что абсолютное большинство уничтоженных – русские мужчины в репродуктивном возрасте. Представляете, сколько детей остались сиротами?
У нас в деревне в октябре 37-го года арестовали бригаду плотников, пять мужиков. Причина? Да не было никакой причины. Повод был. Летом во время урагана сорвало крышу с курятника, который они строили, вот их и арестовали. Разом сиротами остались двадцать детей. Но это ещё не всё. После ареста к каждому пришли на двор, увели всю скотину и вывезли всё зерно. Одного, Никифорова, расстреляли. Остальным дали по десятке. Не вернулся ни один.
У Никифорова оставалось пятеро детей от 5 до 13 лет. Самый маленький, Аркаша, зимой ходил по дворам, стоял молча у дверей. Ему давали немножко хлеба или яичко. Он приносил домой, делил на всех. Еле выжили. Откуда знаю? – Это мой родственник.
Читал «Воспоминания крестьян с Русского Севера». Цитирую: «Перед войной Каменев Александр Иванович, бригадир рыбаков из Каменихи, купил для колхоза грузовую автомашину, мотор «Стоп-Нога», трактор, киноустановку, молотилку «Генрих Манкей Ланц». Ночью приехали, да и увезли его на машине. Бесследно пропал. Одиннадцать человек детей осталось». Что, кто ещё там скучает по сильной руке?..
Но я хотел отметить другое. В июле 1937 года вышло Постановление Политбюро «Об антисоветских элементах». НКВД, реализуя Постановление, направил на места директиву N266 «О проведении учёта кулаков и уголовных элементов, и разделение их на категории». Начальники управлений, соревнуясь друг с другом, в считанные дни объявили о выявлении тысяч кулаков, подлежащих расстрелу. Например Д.М. Дмитриев, начальник УНКВД по Свердловской области, доложил о 4700 кулаках. А Г.С. Люшков по Ростовской области – о 5721. Все они были отнесены к первой категории и должны были быть расстреляны. Всех обогнал начальник Управления НКВД по Омской области. От него требовалось выявить и сообщить. Так он, на всякий случай, в течение нескольких дней арестовал больше трёх тысяч человек по расстрельной категории!
Но это не всё. Чуть позднее в управления была спущена разнарядка: сколько человек подлежало репрессиям в каждой области. И никто не имел права самостоятельно их превышать. Но если обстановка потребует, то начальник краевого и областного управления НКВД обязан был предоставить наркому «мотивированное ходатайство». Этим правом воспользовались многие. Начальник УНКВД по Омской области Г.Ф. Горбач уже 15 августа попросил у Ежова увеличить ориентировочную категорию с 1000 до 8000 человек. То есть просто, не проявляя служебного рвения, он мог оставить жить 7000 своих соотечественников и земляков! Но он проявил рвение. Ежов отписал Сталину, и тот своей рукой наложил резолюцию: «За увеличение лимита до восьми тысяч. И. Сталин». В Красноярском крае добились увеличения от 750 до 6600 человек. По Оренбургской области – с 1500 до 3500 по расстрельной категории. И т.д.
Стахановцы.
Вообще, в 1937 году предполагалось репрессировать 380 000 человек. А фактически получилось в два раза больше. На тех поставили.
Но, несмотря ни на что, были и другие:
«Возвращались из Пермского края из экспедиции через Суксун. Близ Суксуна село Дикое Озеро. И вот в середине 37-го года председателю колхоза пришла разнарядка из района. Составить список: столько-то вредителей, столько-то контрреволюционеров, столько-то недобитых кулаков и подкулачников. А он взял да и упёрся. Нет у меня таких! На него давай давить: запиши хоть кого-нибудь для количества. Он говорит: а надо вам для количества – меня забирайте! И они отступились. И в Диких Озёрах не забрали никого. А в Советино забирали. И в Верхнем Суксуне забирали. И в Ключах забирали. И везде забирали. А этих не тронули.
Это чудо, но такое бывает!
Рассказали суксунские музейщики, специально занималась Наташа Токарева. Узнаю фамилию председателя – обязательно расскажу…»
